Наивная смерть - Страница 84

На этом последнем этапе у него в кармане зазвонил телефон. Рорк взглянул на дисплей и сунул телефон обратно в карман.

– Вот так ты собираешься ее игнорировать? – спросила Ева.

– На данный момент. Итак, твоя теория в том, что Страффо убил Фостера, потому что Фостер знал о шашнях его жены.

– Я не стала бы называть это теорией. Это одна из возможностей. Другая: это сделала жена Страффо по той же причине. Или это сделала Моузбли, потому что Фостер знал о ее шашнях.

– Это не школа, а просто какой-то рассадник внебрачного секса!

– Нельзя исключить, что все-таки Уильямс убил Фостера, чтобы сохранить свою карьеру и репутацию. А потом либо кто-то из Страффо, либо Моузбли ликвидировала Уильямса. Я собиралась прокачать вероятности вчера вечером, но пока мы толковали о том о сем.

– И ты хочешь, чтобы я проверил, мог ли Страффо обойти школьную систему сигнализации и совершить оба убийства?

– Если стрелка начнет указывать на него, мне хотелось бы иметь ее в кармане.

– В колчане, – рассеянно поправил ее Рорк. – Стрелы держат в колчане. Я проверю систему, но, мне кажется, убивать Фостера – это ставить телегу впереди лошади. Во всех трех случаях первичной угрозой был Уильямс.

– Да я и сама понимаю, но у меня нет никаких улик, указывающих на то, что Уильямс угрожал разоблачением. Он использовал эту угрозу только с Моузбли в то утро, когда его убили. Возможно, Фостер на него надавил. Уильямс говорит: «Надоел мне этот ублюдок» – и убивает его. Или…

– Кто-то из Страффо впадает в панику и убивает Фостера. Или это делает Моузбли. – Рорк выстроил в уме всех игроков. – Слишком много индейцев, и ни одного вождя.

– Чего-чего?

– Куча подозреваемых, но не похоже, чтобы кто-то из них был настоящим исполнителем.

– Верно подмечено. Это основная проблема – Фостер. Не могу найти сильный и ясный мотив для его устранения. Приходится иметь дело с мотивами туманными. Он был честным и порядочным парнем. Более того, он был человеком принципиальным. У меня есть свидетель, видевший его с Уильямсом в последний день его жизни. Они дружески болтали о кино в учительской столовой. Как мне кажется, Фостер не мог так поступить, если у него с Уильямсом были серьезные разногласия.

– Ты говоришь, что Фостер сообщил о приставаниях Уильямса к Суарес, – напомнил Рорк.

– Да, но для Уильямса это был всего лишь легкий шлепок по рукам. Фостер сказал ему, чтобы оставил в покое диетсестру. И он оставляет ее в покое. Конец истории. Теперь я знаю, что Фостер застукал Уильямса и Моузбли, пока они кувыркались в школьном бассейне. Фостер сказал жене, что видел Уильямса с кем-то неподобающим. Но он не сказал, с кем. Он не говорил, что собирается бросить кому-то обвинение по этому поводу.

Обойдя доску, Рорк изучил фотографию Моузбли.

– Внушительная женщина. Властная. Настоящая директриса. А диетсестра – вспомогательный персонал. Приставания расстраивали ее. А Арнетту Моузбли – нет.

– Вот именно. Она утверждает, что ее изнасиловали, но это сплошной фальшак. Так зачем же ей было убивать Фостера, если он решил не вмешиваться? Зачем вызывать в любимой школе такой скандал? – Ева раздраженно покачала головой. – Приходится рассматривать месть, стремление себя защитить и просто обычную злость. Все эти картинки мне не нравятся.

– Ничего, ты еще получишь ясную картинку. Ты была выбита из колеи.

– Это еще мягко сказано. Ладно, посмотрим, что нам даст обыск в пентхаусе Страффо.

Глава 16

Она не просто выбита из колеи, думала Ева, когда работала в своем кабинете, ожидая приезда Пибоди и Макнаба. Дело представлялось ей расплывчатым, мотивы – туманными.

Вероятностные тесты разделились поровну между подозреваемыми, только Аллика Страффо опустилась в конец списка в соответствии с психологическим портретом. Но было в этой женщине что-то не то. Нечто большее, чем просто супружеская неверность. «Что она знает? – спрашивала себя Ева. – О чем думает? Что делает ее такой нервной и уязвимой?»

Смерть ребенка. Может ли она нанести столь колоссальный вред, оставить трещины в самом основании, в фундаменте? Наверное, может, откуда Еве знать? Но Оливер Страффо, по всей видимости, научился с этим жить. Смирился с потерей.

Может, для матери это не так просто.

Но в доме есть другой ребенок, живой и здоровый.

Очевидно, этого было мало, чтобы успокоить Аллику. Ребенок, преуспевающий муж, пентхаус, помощница по хозяйству… Всего этого было мало. Аллика поскользнулась, а Уильямс оказался в нужное время в нужном месте и поймал ее.

Может быть, она поскользнулась не в первый раз?

– Может, и не в первый, – вслух пробормотала Ева. – Ну и что? Что это дает?

Она повернулась и увидела Рорка в дверях между двумя кабинетами.

– Что это дает? – повторила Ева. – Если Аллика не в первый раз сходила налево, неужели такой проницательный человек, как Оливер Страффо, ничего не заметил?

– Люди каждый день гуляют налево, и их супруги, какими бы проницательными они ни были, не всегда в курсе дела. Или делают вид, что не в курсе. А бывает, – добавил Рорк, – что они знают, но им плевать.

– Он человек гордый. Дела семьи принимает близко к сердцу. Если бы он знал, не плевал бы. И, если это было в первый раз, стал бы он убивать ни в чем не повинного человека? Да еще в таком месте, где это могло затронуть его дочь?

«Два больших «но», – решила Ева, покачав головой.

– Напрямую не выстраивается, – продолжала она. – И еще: если он знал, почему согласился защищать человека, с которым ему изменила жена? А раз уж, допустим, согласился, зачем ему на следующий день делать обратный финт и убивать сукина сына?